ПРитчи "с", обсуждать здесь Опции

[В_рот мне_ноги]

Спросите что такое причта?
***
"Причта это какое-либо пространное сравнение или короткий рассказ, обычно предназначенный для усвоения одной истины посредством другой, или ответа на один вопрос посредством ответа на другой. Аллегория же представляет собой более развернутое повествование, в котором все или почти все детали являются отражением действительности..бывают причты с несколькими смыслами"
***
Ниже приведу свой пример-причту от ( от Алексея Онегина)


ПРО ЩАСТЬЕ
Однажды некий уважаемый горожанин пришёл к Соломону, наслаждавшемуся зрелищем рыб, плескавшихся в пруду, и поведал:
— Царь, я в замешательстве! Каждый день моей жизни похож на предыдущий, я не отличаю рассвет от заката, и больше не ведаю счастья.
Соломон задумался и сказал:
— Многие мечтали бы оказаться на твоем месте, обладать твоим домом, твоими садами и твоими богатствами.
И спросил ещё мудрый царь:
— А о чём мечтаешь ты?
Ответил проситель:
— Сначала я мечтал освободиться из рабства. Потом я мечтал, чтобы моя торговля приносила доход. А теперь я не знаю, о чём мечтать.
Тогда Соломон изрёк:
— Человек, не имеющий мечты, подобен рыбам, что плавают в этом пруду. Каждый день их жизни похож на предыдущий, они не отличают рассвет от заката и не ведают счастья.
Добавил ещё царь:
— Только в отличие от рыб ты сам запер себя в своём пруду. Если в твоей жизни нет благой цели, ты будешь бесцельно слоняться по своему дому и, умирая, поймешь, что прожил зря. Если цель есть, всякий раз, делая шаг, ты будешь знать, приблизил он тебя к твоей цели или отдалил, и это будет наполнять тебя азартом и страстью к жизни.
Проситель наморщил лоб и произнёс:
— Значит ли это, что всякий раз, достигая одной цели, я должен искать следующую, всякий раз, когда исполняется одна моя мечта, я должен загадывать другую, и только в поиске я обрету счастье?
И ответил царь:
— Да.
***

[Pushkin]

Приходит к отцу молодая девушка и говорит.....

Интересная какая притча

[kuzma]

К суфийскому мастеру как-то подошел один никому не известный ученый и задал дурацкий вопрос.
- Пошел вон! - сказал суфий.
Ученый ушел, но заявил при этом во всеуслышание, что данный суфий просто не умеет вести себя вежливо, даже если захочет, и что вообще он - хвастун и невежественный человек.
Другого философа, присутствовавшего при этом, очень заинтересовало отношение суфия к происшествию. Не уверенный, как надо интерпретировать его поведение, он спросил того о его причинах.
- Ах, мой друг! - сказал суфий. - Вам никогда не объяснить подобного способа поведения, исходя из критериев общепринятых правил, которым вы ищете достойное приложение. Его можно понять только с помощью критериев, пригодных для данного, конкретного момента. В тот момент у меня была возможность нанести самодовольному глупцу меньший ущерб, “нетерпеливо” выгнав его отсюда, нежели действуя соответственно его характеру - посредством опровержений, обоснованной аргументации и иных привычных альтернатив.
- Но как же ваша собственная репутация? Ведь вас знают как человека, известного своим любезным обращением и самообладанием?
- На репутацию садовника влияет то, какие у него вырастут цветы, а не то, что он копается в земле. Репутация крестьянина зависит от урожая, а не от молотьбы. Если бы они оба все время прерывали свою работу с тем, чтобы следить, что думают об их репутации в каждый момент другие, существовали бы вообще на свете цветы или урожаи? - спросил суфий. - Вот поэтому мудрыми и сказано: “Шелковый наряд привлекает, но от него мало толку. А потому носите шерстяные одеяния, не стыдитесь грубого материала”.

[kuzma]

Когда души людей получали свои свойства, один из ангелов подлетел к той, кто должна была стать дервишем, и спросил, чего она хочет.
Дервиш ответил:
- Ничего, - и продолжил сидеть, созерцая Истину.
Тогда ангел облетел человеческие души, спрашивая их, чего они хотят. Король сказал:
- Важности и пышности!
Слуга сказал:
- Работы!
Воин сказал:
- Славы!
Тогда раздался голос, который сказал Дервишу:
- Ты не попросил ничего для себя, и еще не поздно переменить решение. Однако, так как ты желаешь Истины, тебе будет показано, как люди будут использовать то, о чем просят.
И тогда перед Дервишем появилось зеркало, и он увидел в нем королей, полных важности и церемонности, слуг работающих без устали, воинов, которые непрерывно сражались. Тут Дервиш воскликнул:
- Но каким будет будущее Людей Знаний?
И тогда он увидел священников и ученых и специалистов всех мастей. У них спрашивали их мнения, обращались за разъяснениями и за обучением. И, конечно, в результате они уходили от истины и уводили других. Дервиш закричал:
- Неужели правда, что нельзя искать Знания без мнений, Истину без одержимости, фактов без собственной к ним привязанности?
- Боюсь, что давать те вещи, о которых ты говоришь, существующим типам людей уже поздно, - говорил ангел, - поэтому люди будут принимать факты за знание, мнение за просветление, а обязательства за набожность и добродетель.
- Но, - продолжал Дервиш, - как люди узнают, что истина - это не мнение, что факты - не знания, а убеждения - не достоинство?
- Когда мнение принимается за факт, оно не подходит. Когда факты принимаются за знания, у человека, который пытается интегрировать их в себя, возникает неустойчивость в душе. Точно также, когда одержимость путают с долгом, душа остается пустой.
- И что тогда? - спросил Дервиш.
- Тогда люди, которые пытаются выдать одно за другое, становятся тщеславными, раздражительными, мелочными, так что люди, наблюдающие их со стороны, начинают искать настоящих знаний.
- Но ведь люди могут и не заметить недостатков специалистов?
- Конечно, - сказал ангел, - но только при условии, что у них самих слишком много тщеславия, эмоций и мелочности.

[kuzma]

Собралась однажды компания единомышленников, кем они себя поначалу считали, и стала обсуждать свои планы на будущее. Сошлись на том, что у них все будет по-другому. Привычное и повседневное, весь этот вечный круговорот был для них слишком тесен. Они искали великого, возвышенного, уникального, простора и широты, они надеялись реализовать себя так, как никому доселе не удавалось. В мыслях они были уже у цели, они рисовали себе картины будущего и чувствовали, как их сердца, теряя терпение, бьются чаще. Они решили действовать.
- В первую очередь, - сказали они, - нам нужно разыскать великого учителя, ибо все начинается с этого.
И отправились в путь. Учитель жил в другой стране и принадлежал другому народу. Много удивительного рассказывали о нем, но, казалось, никто никогда не знал ничего наверняка. Очень скоро привычное осталось позади, ибо здесь все было другим: обычаи, пейзажи, язык, пути и цель. Иногда они приходили туда, где по слухам находился учитель. Но когда они пытались узнать поточнее, оказывалось, что он снова только что ушел, и никто не знал куда. В один прекрасный день они его все же нашли.
Он трудился в поле у одного крестьянина. Так он зарабатывал себе на стол и ночлег. Они даже не поверили поначалу, что он и есть тот вожделенный учитель, да и крестьянин удивился, что они почитали каким-то особенным того мужчину, который работал с ним в поле. Но тот сказал:
- Да, я учитель. Если вы хотите у меня учиться, останьтесь здесь на неделю, потом я стану вас учить.
Они нанялись к тому же крестьянину и получали за работу пищу и крышу над головой. На восьмой день, как только стемнело, учитель позвал их к себе, уселся с ними под деревом, некоторое время смотрел на вечернее небо, а потом рассказал им одну историю.
- В давние времена некий молодой человек размышлял о том, как ему распорядиться своей жизнью. Он происходил из знатной семьи и был избавлен от тисков нужды. Он чувствовал, что призван к чему-то высшему и лучшему. Тогда он оставил отца и мать, три года провел среди аскетов, затем ушел и от них, нашел воплощенного Будду, но понял, что и этого ему недостаточно. Он хотел подняться еще выше, туда, где воздух разрежен и труднее дышать: куда никто до него не доходил. Добравшись туда, он остановился. Здесь этот путь кончался, и он понял, что это был ложный путь.
Теперь он решил пойти в другую сторону. Он спустился вниз, пришел в город, завоевал самую прекрасную куртизанку, вошел в долю к одному богатому купцу, и вскоре сам стал богат и уважаем. Но на самое дно долины он так и не спустился, остановившись на верхнем ее краю. Отдаться этой жизни полностью ему недоставало мужества. У него была возлюбленная, но не жена, у него родился сын, но он не был отцом. Он изучил искусство любви и жизни, но не саму любовь и не саму жизнь. Чего он не принял, то стал презирать, пока ему все не опостылело, и он не ушел и оттуда.
Тут учитель прервал свой рассказ.
- Быть может, вам знакома эта история, - сказал он, - и, может быть, вы знаете, чем она закончилась. Говорят, в конце он обрел смирение и мудрость, стал привержен обычному. Но что значит это теперь, когда столь многое уже упущено? Кто доверяет жизни, для того близкое не то, за чем он рыщет вдалеке. Сначала он осваивает обычное. Ведь иначе и все его необычное - предположим, что оно существует, - не больше, чем шляпа на огородном пугале.
Стало тихо, учитель тоже молчал. Затем он, не сказав ни слова, встал и ушел.
На следующее утро они его не нашли. Еще ночью он снова отправился в путь и не сказал куда.
Теперь они, так долго бывшие единомышленниками, опять оказались предоставлены самим себе. Некоторые из них никак не могли поверить, что учитель их покинул, и собрались в дорогу, чтобы снова его отыскать. Другие едва понимали, чего они хотят и чего боятся, и без раздумий просто куда-то пошли.
Но один из них одумался. Он еще раз отправился к тому дереву, уселся и стал смотреть вдаль, пока на душе у него не стало спокойно. Он вынул из себя и расставил перед собой то, что его угнетало, как тот, кто после долгого перехода, прежде чем расположиться на привал, снимает с плеч рюкзак. И ему стало легко и свободно.
Теперь все они были перед ним: его желания, его страхи, его цели, его подлинная потребность. И, не вглядываясь пристальнее и не желая ничего конкретного - скорее как тот, кто вверяет себя неизвестному, - он стал ждать, чтобы все произошло как бы само собой, чтобы все встало на свои, подобающие ему в общей совокупности места, согласно своему рангу и весу.
Это продолжалось недолго, и он заметил, что там, снаружи, их стало меньше, как будто некоторые незаметно улизнули, как пойманные воры, которые спасаются бегством. Ему открылось: то, что он принимал за собственные желания, собственные страхи и собственные цели, на самом деле никогда ему не принадлежало. Они пришли откуда-то еще и просто в нем поселились. Но теперь их время прошло.
Казалось, все, что оставалось перед ним, пришло в движение. К нему вернулось то, что было действительно его, и все в нем встало на свои места. Сила сосредоточилась в нем, и он узнал свою собственную, подобающую ему цель. Он подождал еще чуть-чуть, пока не ощутил уверенность. Затем он встал и пошел.